Франсин Риверс - Воин [The Warrior]

Scan: Ирина Скобленко,

для группы «Творчество Франсин Риверс» на vk.com,

OCR & SpellCheck: TANYAGOR

«THE WARRIOR» by Francine Rivers, 2005

Пер. с англ. Москва: CER/PXO, 2008. — 304 стр.

ISBN 1–933479–11–6 (рус.)

ISBN 0–8423–8265–8 (англ.)

Хочу поблагодарить Пегги Линч за то, что она выслушивала мои идеи и подталкивала меня идти все дальше в написании этой книги. Также хочу выразить признательность моему редактору Кейти Олсон за ее упорный труд над моими проектами и всех сотрудников издательства «Тиндэйл» за проделанную ими работу, чтобы повести этой серии дошли до читателей. Это от начала до конца результат наших совместных усилий.

А еще хочу поблагодарить каждого, кто молился за меня на протяжении нескольких лет и во время работы над этим проектом. Пусть Господь использует эту повесть, чтобы привлечь людей к Иисусу, нашему возлюбленному Господу и Спасителю.

Дорогой читатель!

Это вторая из пяти повестей о библейских мужах веры, служивших в тени других. Они были людьми Востока, жившими в древние времена, и все же их истории не так уж далеки от нашей жизни. Эти герои находились между жизнью и смертью. Были смелы и мужественны. Они рисковали. Совершали неожиданные, отчаянные поступки. Проявляли отвагу, но порой ошибались, допуская серьезные промахи. Они не были совершенны, и все же Бог, по Своей бесконечной благодати, использовал их в Своем совершенном плане, чтобы открыть Себя миру.

Мы живем в отчаянное, тревожное время, когда миллионы людей ищут ответы на множество вопросов. Эти мужи веры указывают нам путь. Уроки, которые они могут нам преподать, актуальны сегодня так же, как и в те времена — тысячи лет назад.

Герои повести — реальные исторические персонажи, люди, действительно жившие на земле. Их жизнеописания, сделанные мною, основаны на библейских текстах.

Факты, известные нам о жизни Халева, вы сможете найти в книге Чисел, Иисуса Навина и в начале книги Судей.

Эта книга — историческая художественная повесть. Главная идея и сюжет взяты из Библии. Я начинала с фактов, предоставленных Писанием, а потом, основываясь на них, воссоздавала действия, диалоги, описывала внутренние мотивации, рассуждения, а иногда и дополнительных персонажей, которые, как мне кажется, подходящим образом вписываются в библейскую канву. Я старалась по всем аспектам придерживаться текста Писания, добавляя только необходимое — для лучшего понимания.

В конце каждой повести мы присоединили раздел изучения Библии. Когда мы говорим о библейских личностях, то главным документом и источником сведений является само Писание. Обязательно читайте его для лучшего понимания данной повести. Молюсь, чтобы, читая Библию, вы осознали целостность, последовательность и непреложность Божьего вечного плана, в котором Он задействовал и вас.

Халев жил по заповеди Божьей, записанной во Второзаконии 6:5: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими». Пусть его пыл и готовность исполнять волю все могущего Бога отличают и наше следование за нашим Господом и Спасителем Иисусом Христом.

Франсин Риверс

На заметку читателю

Богословы иногда расходятся во мнениях о том, был ли Халев, чье родословие записано в 1 Паралипоменон 2, тем же Халевом, который отправился соглядатаем вместе с Иисусом Навином, о чем говорится в Чисел 13. Нам известно, что у Халева–соглядатая была дочь Ахса (Нав. 15:16), и у Халева из 1 Паралипоменон 2 тоже была дочь Ахса (1 Пар. 2:49). На основании этого соответствия и исходя из цели данной повести, автор выбрала точку зрения, что в обоих случаях речь идет об одной и той же личности. В связи с такой трактовкой выражение «Халев, сын Иефонниин» следует понимать как «Халев, потомок Иефоннии».

— Бегите!

Никто не услышал, поэтому Хелувай вложил пальцы в рот и пронзительно свистнул. Его родственники подняли головы. Он показал на чернеющее небо. Они посмотрели вверх.

— Быстро бегите в дома!

Все — мужчины, женщины и дети — бросили мотыги и побежали что есть силы. Побежал и Хелувай. Он был дальше всех на фараоновом поле, и ему предстояло пробежать самое большое расстояние. Черные клубящиеся тучи двигались с пугающей скоростью, закрывая солнце и обдавая холодом землю. Может, это громадный лев Бога издает свой страшный рык? Крича и закрывая руками головы, его родные бежали так быстро, как только могли.

Огненный зигзаг, блеснув, ударил в середину ячменного поля. Тут же вспыхнуло пламя, которое стало быстро поглощать созревшие колосья. Что–то больно ударило Хелувая по голове. Последовали новые удары, словно чья–то рука сверху бросала на него камни. Становилось все холоднее, и вскоре он заметил, что выдыхает пар. От быстрого бега было трудно дышать, в легких будто горел огонь. Удастся ли ему добежать до дома и спастись от этих огненных стрел? Вот, наконец, его хижина из кирпича и глины. Ворвавшись внутрь, он быстро захлопнул дверь и навалился на нее всей тяжестью своего тела.

Тяжело дыша, он стал искать глазами свою жену Азуву. Она, сжавшись, сидела в углу. Двое его старших сыновей растерянно съежились рядом. Третий сын громко вопил у нее на руках. Старшие сыновья, Меша и Мареша, молча глядели на него. Их мать, первая жена Хелувая, не стала бы так быстро впадать в истерику. Когда пришла ее смерть во время родов Марешы, она была куда спокойнее, чем сейчас Азува во время бури. Ручьи слез стекали по ее перепуганному лицу.

— Что это за шум, Хелувай? Что это? — Ее голос звучал все громче, пока не заглушил крик малыша. — Что это такое?!

Он схватил ее за плечи и сильно встряхнул.

— Тихо! — Отпустив ее, он нежно погладил своих сыновей по голове. — Успокойтесь. — Он поцеловал каждого. — Тише. Сидите спокойно. — Он обнял сыновей, пытаясь как–то прикрыть собою всю семью. Хотя его собственное сердце неистово стучало, угрожая вырваться из плоти и костей. Никогда еще ему не было так страшно, но он понимал, что должен быть спокойным ради них. Он старался думать только о них, утешая и подбадривая. — Тш-ш. Тише, тише…

— Отец… — Старший сын Меша ближе придвинулся к нему, его пальцы крепко вцепились в отцовский хитон. — Папа…

Над домом прогремели сильнейшие раскаты грома. Азува склонила голову, ища убежища на его плече. Меша прижался еще теснее. Вдруг в окно со стуком влетели тяжелые белые камни. Одолеваемый любопытством, Хелувай поднялся. Несмотря на протест жены и детей, он усадил Мешу рядом с Азувой.

— Сиди спокойно. Смотри за Марешей. — Хелувай не мог рассчитывать на то, что Азува утешит старших детей. Они не были ее сыновьями, и о собственной плоти и крови она заботилась куда больше.

— Что ты делаешь?

— Я хочу посмотреть.

— Хелувай!

Он поднял руку, повелевая ей замолчать. Пройдя через комнату, он взял один из камней, который оказался холодным и твердым. Он стал рассматривать его, поворачивая в ладони. Камень сделался скользким. В недоумении нахмурив брови, он положил его в рот. Потом оглянулся на жену и детей.

— Вода! — Хелувай подобрал еще несколько камней и принес Азуве и детям. — Попробуйте. — Решился только Меша. — Это вода. Только твердая, как камень!

Дрожа, Азува глубже забралась в угол.

— Что это за колдовство такое?

За окном сверкнула молния, она в ужасе закричала; испуганные мальчики плакали. Хелувай схватил одеяла с соломенных тюфяков и набросил на детей.

— Сидите там.

— Не выходи! Тебя убьет!

Он мягко закрыл рукой ее рот.

— Не делай из мухи слона, женщина. Ты так боишься, смотри, чтобы они не заразились страхом. — Он показал на сыновей.

Не произнеся ни слова, Азува смотрела на него широко открытыми глазами. Она ближе притянула к себе мальчиков, закутывая их в одеяла и сама укрываясь с головой.

Животные от страха блеяли и мычали; стуча копытами, они пытались убежать. Хелувай подумал, как хорошо, что он привел своих волов до наступления бури, иначе они потерялись бы. Он снова подобрался ближе к окну, остановился чуть поодаль и осторожно выглянул. В холодном воздухе витал резкий запах дыма. Поле льна, которое только что начало цвести, было охвачено огнем. На глазах сгорали месяцы тяжелого труда.

— Это Он, правда? — робко спросила Азува из своего угла.

— Да. — Похоже, это тот самый Бог, который превратил воды Нила в кровь, послал лягушек, мошек, песьих мух, мор скоту и язвы всем людям, кроме евреев в Гесеме. — Да. Это Он!